Главная-Книга-Часть 2-«Жизнь после «Ариэля» или «Судьба продолжается...»

Книга «Судьба по имени Ариэль»

«Жизнь после «Ариэля» или «Судьба продолжается...»

Итак, я остался один...

1989 год — год «зализывания ран».

Все происходящее я решаю осмыслить летом в Болгарии, куда направился по обыкновенной турпутевке с семьей.

Весь этот период я ощущал какую-то гигантскую перестройку своей личности. Но не было паники, мозг работал на будущее. Возникали фантастические проекты: вот я — аранжировщик или басист у моей «боевой подруги» Аллочки Пугачёвой, или у руля какой-нибудь сумасшедшей команды, двинутой на фольклоре, а может кому рок — оперу написать?... .
Пока размышлял — звонок Валеры Яшкина: «Старик, не вешай носа, я тебе делаю интересное предложение — Мулявин поддержал. Короче, можешь приходить в “Песняры” музыкальным руководителем, Володя останется художественным!... .» От этих слов у меня закружилась голова, но я не дал ответа, просил подождать. Предложение жены Ольги купить старый деревенский дом с землей в селе Пер-вомайском воспринял, как нечто новое в своей жизни. Словом, началось какое-то очищение организма. С моей души спал тяжелейший психологический камень, тянувший меня вниз. Вспомнил слова ивановского врача: «Хочешь жить — бросай ансамбль!...» (Как это кощунственно не звучит.)

Пока размышлял над предложением Яшкина, получил письмо от некоего Александра Святова, юриста по образованию. Предложение, каких — сотни — прочесть стихи очень хорошего поэта, может получится песня?... . По привычке стал нехотя листать страницы, но, вчитываясь в текст, стал замечать, что мне это очень интересно! А некоторые строчки стали уже в голове звучать! Так родилась первая композиция на стихи Сергея Семянникова «Безвременье». После взбаламошной горбачевской перестройки эти стихи имели глобальный смысл. Я хочу, чтобы читатель по достоинству ощутил нерв этой поэзии, ставшей отправным пунктом к моему дальнейшему этапу творческой судьбы

С. Семянников
БЕЗВРЕМЕНЬЕ

Помолчим, посвящённые, утро глаза ослепило... .
Это солнце хитрит, чтобы сразу подняться в зенит.
Время ночи прошло, время дня еще не наступило.
Не поверим ему, пусть сомнение нас осенит.

Тот ли вырвется звук, если воздух слезами кропило,
Если стены молчания голос сводили на «нет»?
Время вдоха прошло, время выдоха не наступило.
И душа еще спит, невзирая на странный рассвет... .

Но очнется она, вспомнит все, что однажды забыла,
И прославит зарю, если все это станет зарёй.
Время страха прошло, время совести не наступило,
Непонятно пока, что за солнце встает над землёй... .

Где-то гимны поют — эка невидаль! — все уже было... .
Смотрит вечность на нас, как усталая мать на дитё.
Время кривды прошло, время истины не наступило.
Помолчим, посвященные, встретим достойно её!... .

Срочно связался с моим старым другом композитором Аркадием Хаславским, поехал к нему в Москву и записал на его домашней студии первую постариэлевскую композицию. А на радио «Маяк» ее представил, как премьеру, знаменитый Виктор Татарский, тот самый ведущий музыкальных программ, который 17 лет назад, в 1972 году представил мою «Лебедушку» в передаче «Запишите на ваши магнитофоны». Надо ли говорить, как это меня подняло морально!

Дома при встрече со Святовым и Семянниковым у нас родилось трио: поэт, композитор, продюсер...

Уволившись из филармонии, понимал, что где-то надо работать, а за окном — «кооперативные» времена! С Сашиной помощью окунулись в творческие вечера, которые оплачивались весьма скромно, но позволяли, что называется, «поддерживать штаны». В этот период дворцы спорта сменились красными уголками санаториев, и тут же родилась горькая шутка: «Из князи — в грязи!» С печалью, смешанную с негодованием, наблюдаю, как мои бывшие коллеги, взяв нового басиста, и исполняя мои аранжировки, едут на гастроли по моим зарубежным адресам... . Было чувство корабела, построившего свой корабль, на котором уплывает кто-то другой...

Практически все друзья укоряли в одном: «Зря ты отдал название, ведь это твое!...» Сам понимал, и... ничего сделать не мог, а может и не хотел, помня слова иванов-ского врача...

Новая жизнь. Новые друзья.
Слева направо: В. Ярушин, А. Святов, С. Семянников. 1989 год.

Но черные полосы когда-то кончаются. И вот в сентябре подходит ко мне барабанщик Витя Риккер, из местных, и говорит: «Не грусти, у нас есть музыканты, которые хотят тебя поддержать. Приди на репетицию в ДК ЖД.» Что вскоре я и сделал. Так родилась моя новая группа. Название придумал клавишник Саша Немцев: «Тебя, кажись, в “Ариэле” Иванычем кликали — давай так и назовемся, по-русски и прикольно!»

В первом составе «Иваныча» кроме меня и Саши Немцева начинали:
Гена Давыдочкин — гитара, Валера Секретов — бас, Володя Свищев — на вторых клавишах и Витя Риккер — барабаны.

На первых порах решил сделать свою аккомпанирующую группу, освободиться от баса. Но история показала, что народ меня запомнил именно с инструментом, поэтому часто пришлось изредка все-таки брать бас — гитару. Для начала — по-вторение пройденного — восстановить старые шлягеры, которые требовались всегда: «Зимы и весны», «На острове Буяне», «В краю магнолий», «Порушка-Параня». Они учились легко, потому что были на слуху. Мои первые песни на стихи Семянникова «Великодворье», «Черный ворон», «Волшба», «Беда», «Первая последняя любовь» были с оттенком философии и близкой к религии. Но вместе с ресторанными хитами сочетались органично. Потенциальным администратором стал, естественно, Святов. Он так рьяно взялся за свои обязанности, что я уже не сомневался, что скоро выйду на прежнюю орбиту... .